Мнение: Х Р А М. Монохромный ужас (артбук)
Чужая душа потёмки. Но иногда хочется туда заглянуть. Артбук художника Дмитрия Храмцова, известного как Х Р А М, представляет возможность это сделать, приоткрывая порталы в мир монохромного ужаса, где в подсознательном потоке ночных кошмаров и безнадёжной нереальности соседствуют японская мифология и лесная хтонь, детская боязнь подкроватных монстров и извращённый эротизм ведьмовских ритуалов. Неизведанное - бесконечно. Сам Дмитрий немного рассказывает об истоках своего вдохновения в начале каждой главы, и эти потоки мыслей выдают в нём, скажем так, склонного к мизантропии человека. Или так и есть, или это такой образ, призванный подчеркнуть волнующие странности представленных здесь эстетических форм.
Начинается всё с ранних абстракций, с шума на бумаге. Сплетаются бесконечные линии и фракталы, в которых воображение видит что-то примордиальное, будто бы из первичного бульона вылезают зародыши Ктулху и иных Древних. А вот картина с названием как раз таки «Шум» - это что-то даже из современного аукционного искусства, с отсылками к Джексону Поллоку. Из этих абстракций в следующей главе рождаются (вырождаются?) ещё искажённые и бесформенные телесные образы, но не волнуйтесь, далее они обретут свои формы. Пока же художник исследует грязь, разводы туши на белых листах, порождающие нечёткие фигуры приглашённых и королей, а также вполне лавкрафтовские нефтяные вышки, маяки и ледоколы с черепами и костями на месте гальюнных скульптур, застывшие на вечном приколе где-то на забытых богом берегах северного моря.
У неоязычников и сопричастных есть такая фраза: Лес мой храм. Она очень подходит для многих глав этого артбука, в которых художник расписывается в своей любви к лесу и в своём страхе перед ним. Ну а что, лес - живое существо, древнее и, при всём многообразии населяющей его жизни эту самую жизнь ни во что особо не ставящее. В сказках вообще героев в лесные лабиринты отправляли на погибель и никак иначе. Чтобы проникнуть в лес Храмцова, нужно миновать несколько врат. Сначала порталы формируются ветвями и кореньями, тянущимися глубоко из-под земли, где хорошо организована живая сеть спиралей и переплетённых узоров. Затем путника встречают существа, которых хочется назвать хранителями леса... а ещё больше хочется от них сбежать. Ну а после нам показывают, собственно, как лес взаимодействует с людьми - через распятия и жертвоприношения, в которых разумнее углядеть аллегорические (воплощающие жизнь и, в большей степени, смерть), а не прямые действия. Третьи врата исследуют связь природы и женского начала, арки из ветвей недвусмысленно принимают контуры и формы тел, а пространство наполняется колдовскими ритуалами, игрищами, запутывающими и сводящими с ума путников.
В следующей главе художник изучает чудовищ извне, потусторонних сущностей, происхождение которых сложно угадать. Тут и гигантские комары, и паукообразные гиганты с пёсьими головами, и лезущие из-под кровати твари, перехватывающие у зубной феи её подарок. После этого вам наверняка будет страшно гулять и засыпать в темноте, но соберитесь, это только разминка. Далее следуют монстры, которые когда-то были людьми. Тут тоже всё мрачно, но нет пока ничего более выразительного и жуткого, чем детская коляска, оставленная среди чёрных деревьев. Хотя по части жути с ней всё же попытаются соревноваться чудовища из японского фольклора: воровки с птичьими глазами по всему телу, скелеты в колодцах, каппы, паучихи с длинными волосами, улыбающиеся женщины-гусеницы и дамы, зализывающие своих любовников насмерть. Весь этот кайдан в стиле Дзюнди Ито и других экспертов по гротескной азиатской нечисти попутно раскрывает интерес художника к женской телесности, которая предстаёт не только чем-то очень интересным (с точки зрения мужчины), но и пугающим, непонятным. Женщины в этом Х Р А Ме могут быть тёмными ворожеями, жрицами культов, русалками, утопленницами, принцессами (совсем не диснеевскими!), также им нередко отведена роль жертвы... хотя, если приглядеться, в рисунках часто уживается в одном образе сразу всё это. Оргии, ритуалы, практики шибари, ночные страхи и оммажи на «Алёнушку» Васнецова присутствуют.
Персонифицируя меланхолию, пустоту и одиночество, художник движется в сторону любви, соблазна и эроса. Должно было быть возбуждающе и страстно, но Эрос тут не просто соседствует с Танатосом, они неразлучны и неделимы. При этом перед нами одна из самых откровенных частей артбука, хотя телесность женщины подана всё же через метафоры и аналогии, визуально необычные и оригинальные. Утечка, туннель желаний, музыка... сексуальность, проходящая в миллиметре от пошлости и переходящая в главу «Обладание», где улитка на женщине и чёрные руки, опутывающие тело, также близки к кайдану и городским страшилкам, как черепа и кости из финальной главы «Символизм» близки к картинам Здислава Бексинского и Гигера. Также можно разглядеть здесь и размышления о вечном в духе «Седьмой печати» Бергмана. Но знаете, чем Дмитрий реально смог удивить? Тем, что ему очень нравятся подсолнухи. Яркие, стремящиеся к солнцу, идеальный символ жизни... но только не здесь. Вокруг подсолнухов художник выстраивает целый солнечный культ, описывает ритуалы, в котором жертвы приносятся этим круглым посланниками другого мира. В общем, если бы голливудские киношники увидели эти арты, дети у них были бы не кукурузы, а подсолнухов. Да и Плетённого человека сжигали бы под лузганье семечек.
А ещё здесь есть короткие комиксы. Из дурацкой шутки про собачьи зубы развивается сводящая с ума паранойя. Или нет? История о ежедневных приколах девушки, реализованная в структуре «одна страница - один кадр», похожа на жуткие порции юмора уже упомянутого Дзюндзи Ито. В третьем комиксе про нежелательную беременность я, грешным делом, уже успев сполна проникнуться атмосферой сборника, думал, что всё закончится спицей, распрямлёнными алюминиевыми плечиками для одежды или чем-то столь же неприятным, но в итоге всё сводится к мысли о том, что ребёнок забирает порой у матери гораздо больше, чем она может ему дать. Надеюсь, такая трактовка имеет место быть в этом царстве стильного, бескомпромиссного и, чего уж там, болезненного хоррора, затягивающего порой как болотная трясина, а иногда как кое-что столь же тёмное, тёплое, хлюпающее и бездонное. Легко допустить, что подобное творчество для самого творца - что-то вроде арт-терапии, стремление пережить, переосмыслить и трансформировать внутренние проблемы, снять преграды и проработать желания и страхи. Но это наверняка нужно не только ему. Поэтому у Дмитрия и подписчиков в соцсетях более ста тысяч, и «Монохромный ужас» уже отметился дополнительным тиражом. Это тёмное и реальное искусство, оно тянет к вам свои щупальца, обнимает, присасывается и не отпускает. Здесь всё очень необычное и красивое. Но я гоню от себя мысль о том, что это может заскочить в мои ночные кошмары и прописаться там. Издание от «Бомборы» выглядит стильно: твёрдый переплёт с выборочным конгревным тиснением, формат 197х255мм, 192 страницы.